ЖЕЛЕЗНАЯ ШАХТА
ШОН ТУХИ
Битва за 20!
Кто сказал, что приседать - трудно? Просто садишься, а потом встаёшь - разве что на плечах у тебя уютно лежит штанга. Сделай несколько повторений и дело сделано. Ах, да, забыл сказать - если ты хочешь, чтобы твои бёдра были рельефными, то между повторениями напрягай мышцы, как советует Аррррнольд. Правильно? Нет!!! Никакой уважающий себя ЛИФТЁР никогда не выкажет такого неуважения к своим собратьям! Джон МакКаллум был первым человеком, сказавшим: "Поставь на штангу вес, с которым ты обычно можешь присесть на десять повторений. Сделай 20 повторений. Без шуток." Эти слова прозвучали снова в книге Др. Штроссена "Суперприседания" и они стоят того, чтобы выбить их в металле и повесить над стойками для приседаний.
Приседания на 20 повторений являются уникальным упражнением - с какой стороны не посмотри. Опыт приседаний на 20 повторений невозможно передать словами - в языке нет таких интенсивных прилагательных - это можно испытать лишь самому. Это упражнение начинается у тебя в голове и у тебя в голове же заканчивается.
Я приседаю вечером. Я не могу приседать утром. Если я буду знать, что утром мне предстоят приседания, то я не смогу заснуть ночью. Можете назвать это наваждением, не знаю, но в этот день я не могу думать ни о чём другом, кроме как об испытании, предстоящем мне вечером. Я рисую у себя в голове, как я буду нагружать штангу, в какой последовательности и как при этом будут выглядеть блины с каждой стороны грифа. Я знаю, какими запахами встретит меня мой подвал, когда я в него спущусь. Я знаю, как там будет звучать эхо. Целый день я приседаю у себя в голове. Когда я, наконец, приезжаю домой, я уже нахожусь "там" - "в режиме приседаний". Это можно сравнить с умственным настроем, который появляется, когда ты знаешь, что вскоре тебе предстоит взять штурмом пулемётный форт врага. Моя жена ворчит: "Я вышла замуж за маньяка" и больше не произносит не слова. Она знает, что мне предстоит испытание. Настоящая ментальная подготовка начинается в подвале, где я тут же приступаю к делу. После тщательной разминки, я киваю грифу. В ответ он кивает мне (не веришь?) и мы начинаем. Между мной и грифом - взаимопонимание и взаимное уважение. Я всегда уважаю гриф, но каждый раз я должен заслужить его уважение. Этот проклятый гриф ещё тот судья и обманывать его бесполезно. Чтобы заслужить его уважение, я должен выжить в настоящем испытании. Я должен доказать силу своего духа куску железа.
Делаю шаг в раму, кладу гриф на плечи, встаю и проверяю крепость грифа. Тот день, когда он станет слишком гибким, станет для него последним днём службы. Шаг назад, ставлю ноги в позицию и моё зрение обращается внутрь. Я знаю ощущение от первого повторения. Тоже самое я чувствовал в детстве, когда садился на карусель и она начинала двигаться. Сажусь вниз и поднимаюсь вверх, 5 повторений, много дышу. Я начинаю чувствовать усталость к концу 5-го повторения. Я сказал ранее, что в этот момент начинается психологическая подготовка, я проигрываю у себя в голове ментальную игру, которая позволяет мне завестись на одно повторение и автоматом проехать следующее. ШЕСТЬ! Давай... сделай шесть! ШЕСТЬ... Сосредоточься! Вниз, вверх, вниз, вверх. Шестое и седьмое повторение - теперь уже история и они в ту же секунду покидают мой мозг. Качки, которые приседают больше меня с большим весом, вернули бы сейчас штангу на место - она становится очень тяжёлой. ВОСЕМЬ, ЧЁРТ!!! СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС! Бац, бац. Записывай, это было девятое повторение. Я ощущаю, как мышцы спины налились кровью, начинается жжение. "Боже милостивый, дай мне дожить до конца сета! УБЕРИ это жжение!" Ещё несколько повторений и я, к своему ужасу, замечаю, насколько трудным становится подъём с нижней точки. К 12-му повторению ко мне в мозг закрадывается сомнение, но ни на секунду я не могу позволить себе обратить на него внимание - иначе мне конец. ТРРРРИНА-А-А-АДЦАТЬ!!! Чёрт, больно... Четырнадцать и пятнадцать даются мне лишь после того, как я убеждаю себя, что мне нужно сделать эти повторения, чтобы выжить. У меня нет слов, чтобы описать шестнадцатое и семнадцатое повторения. Они чудовищно тяжелы. Они тянутся столько, что я уже отчаиваюсь дождаться, когда же они кончатся. Боль невыносима - кажется, будто твоё тело замешивают как тесто. Моя спина и ноги кричат и умоляют меня выпустить их из этого ада. Они уже едва справляются со своей миссией. Мышцы пресса напряжены так, что если с меня упадёт штанга, то я взорвусь - единственное, что удерживает мои внутренности внутри - это вес штанги, с которым я борюсь. В этот момент я думаю о том, что если я сейчас поставлю штангу на стойки, то я сдамся... Также я знаю, что каждое предстоящее мне повторение отныне - это моя награда. Мне нравятся награды, поэтому я продолжаю. "А-а-а-а-а-а-а-а!!" С трудом делаю выдох, восемнадцатое повторение позади. Я никогда не бываю уверен, что смогу сделать девятнадцатое повторение - настолько долгим было восемнадцатое. Подъём с низу становится чистой агонией и хуже него может быть лишь мысль о том, что ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ! СЛЕДИ ЗА ТЕХНИКОЙ!!! ЕЩЁ ОДНО ПОВТОРЕНИЕ!!! ЕЩЁ ОДНО!!! А-А-А!!! Я опускаюсь вниз. Поднимаясь из двадцатого повторения, я думаю о том, что СЕЙЧАС Я ПОСТАВЛЮ ШТАНГУ!!! 20-ое повторение всегда даётся мне, если я сделал 19-ое. Я кладу штангу на стойки. Мне трудно привыкнуть к ощущению отсутствия веса на моих плечах. Моё тело сдаётся. Если повезёт, то я смогу дойти до скамейки, которая находится на расстоянии мили от меня (пол-шага). Я делаю несколько пулловеров, чтобы вернуть дыхание. Обычно в течение минуты или двух после приседаний я ничего не вижу. Я буквально чувствую свой пульс на шее, когда лежу на скамье. Кровь в мышцах ног свёртывается от шока, спина заходится криком в агонии. Боль здесь и сейчас. Когда она проходит, я лежу на полу, в моей голове пусто, ни одной мысли. Я заплатил свой долг и имею право теперь называться лифтером до следующей недели. Я бросаю вопросительный кивок грифу - "Ты меня уважаешь теперь?"
Он кивает обратно.
Он меня уважает.
Перевод: Hugin
